В настоящее время большинство специалистов в странах Западной Европы считают слюгги главным прародителем почти всех современных пород борзых. Прежде всего непосредственным потомком слюгги является важнейшая из английских пород — грейхаунд, от которого в свою очередь выведены в Англии ирландский вольфхунд, шотландский дирхаунд и мелкая английская порода уиппет.
Особая ветвь среди производных от слюгги дала современную итальянскую левретку (ее можно бы назвать карликовой борзой). Отдельная ветвь потомков слюгги также стала афганской борзой. От нее происходит и борзая Индии.
Наконец, и русская псовая борзая считается отдельной ветвью производных той же слюгги. Признавая решающее значение тезема и слюгги в формировании современных борзых, некоторые специалисты полагают, что для отдельных из множества существующих пород борзых роль исходного корня могли играть и еще какие-то собаки, кроме двух названных.
Борзые на первых порах служили человеку для добывания пищи и, несомненно, помогали ему не только существовать, но и развиваться. По мере создания человеческих сообществ с первоначально примитивным делением на более или менее привилегированные и подчиненные группы охота с борзыми, продолжая исполнять начальную роль добывания мяса, стала развлечением наиболее обеспеченных групп населения. И, наконец, по мере создания государств, управляемых монархами, охота с борзой становилась привилегией фараонов, царей вместе с их приближенными, также участвовавшими в управлении той или другой страной, теми или иными народами.
Века и тысячелетия тезем, служа предметом роскоши и развлечений в Египте, в других североафриканских странах был и утилитарной собакой, прекрасно исполнявшей роль ловца антилоп, газелей и других животных равнин и муфлонов в горах. Тезем был отважен и принимал участие в охоте на крупных хищников.
Начиная со 2 тысячелетия до нашей эры, тезем утратил свое привилегированное положение в Египте, но остался ценной борзой в других странах севера Африки. Вместе с римскими легионами, завоевавшими эти территории, прибыла и новая для здешних мест порода — слюгги, сразу же ставшая угрозой тезему. Но еще страшнее в этом смысле для тезема было последующее нашествие арабов, в результате которого раса теземов быстро исчезла, растворилась в массе борзых слюгги.
У кельтов, предков современных французов, слюгги была основной охотничьей собакой. Позднее в странах Западной Европы эта порода почему-то была забыта, и ее как бы снова открыли при завоевании Алжира Францией. В настоящее время слюгги является устойчивой и достаточно распространенной породой.
Слюгги — это древнейшая порода борзых, давшая в виде модификации целый ряд современных борзых пород. Происхождение ее теряется в далеких веках и даже тысячелетиях. Местом ее образования считается Азия.
На западе Европы борзая слюгги жила и работала в первом тысячелетии до нашей эры у кельтов, но была забыта потом и как бы заново открыта при завоевании Алжира Францией. Теперь эта чисто охотничья порода, пользуясь любовью, особенным любованием и нередко каким-то восторженным отношением своих новых хозяев — французов, лишена главного в своей жизни — охоты. Характерно в этом смысле высказывание знаменитого писателя Габриэля д’Аннунцио:
«Слюгги — разбойник с черным языком, с костяком, видным сквозь тонкую кожу, плебей с большим запасом гордости, смелости и элегантности.»
Он же о взгляде слюгги сказал: «Ностальгия стран с бурями и в то же время молчаливые караваны, костры под яркими звездами, которые кажутся живыми при ударах ветра в кронах пальм.
Борзая, созданная для больших пространств, в городе страдает от нарушения ритма ее жизни, ее вкусов и пристрастий. Она здесь лишена деятельности, для которой создана природой. Люди, увлеченные романтической древностью породы, сквозь все века пронесшей свою красоту, охотничью страсть и вихревую резвость, хотят иметь это диво у себя дома, но вместе с тем стремятся сохранить породу, как она есть. Для этого человек дал ей стандарт, устроил выставки, где красота строго подчинена определенным нормам, дал ей дипломы и призы, как будто этого достаточно для сытой, холеной и любимой собаки.
Но шло время, и пришлось обнаружить, что, продолжая линию лауреатов, порода идет к упадку. Хотя человек дал собаке сытость, теплый кров и славу, но с душой собаки он не посчитался, не догадался, чего требуют се природа, ее внутренний мир. И как же он удивился, когда у этой доброй, послушной собаки, прославившейся прежде выставочных успехов своим дружелюбием, из поколения в поколение в городе стали проявляться наряду с изнеженностью злобность и обостренная нервозность.
Об охоте вспомнили. Стали применять кельтский способ охоты на зайцев, посещая со слюгги Испанию, где в определенные периоды разрешена охота на зайцев с борзыми и где существуют «каррерас эн кампо» — состязания борзых по вольному зверю. Но краткие поездки и на эти состязания в полях, и на бега на кинодромах не могут удовлетворить собаку, в которой веками арабы-кочевники вырабатывали огромную силу в скачке, безмерную неутомимость. А в это же время в Африке слюгги, живущие у кочевников или у недалеких потомков кочевых арабских племен, работают, как работали многие века, и ловят зверя, как прежде.